Alexia

Я очень рада, что отозвался Правмир: https://www.pravmir.ru/chto-delat-esli-svyashhennik-nachal-vesti-sebya-ne-tak-protoierej-aleksandr-novopashin-o-lzhestarczah-i-tajnyh-zagovorah/

Тут еще очень важное обстоятельство: очень много кто из силовиков, бизнесменов и чиновников оказался так или иначе связанным с Романовым, и риторика "он был хорошим, но оступился" - это в первую очередь попытка защитить себя и историю своих связей с ним на протяжении стольких лет. Я уверена, что Романов их сейчас этим шантажирует.

Уважаемый коллега, вы высказали эту точку зрения предельно ясно несколько раз, при этом трактуя по-своему мои комментарии и приписывая мне чуждые мысли (в частности, я ни разу не говорила о навязывании помощи). Ваше мнение не догма, я остаюсь при своем мнении, которое тоже не догма. При этом тон ваших сообщений, а также желание непременно опровергнуть любое здравое зерно в моих словах, вызывает напряжение. Как непосредственный участник событий с 2000 года, потерявший по вине Романова близких родственников и друзей, как православная мирянка, наконец, как человек с имеющим отношение к теме церковно-историческим образованием, я считаю, что церкви в этой ситуации есть еще над чем работать. Не обязательно об этом спорить. Мнение высказано, я просто оставлю его здесь. Ваша позиция тоже, думаю, всем ясна. Давайте уже не будем к этому возвращаться?

Юмор никогда не помешает, но в некоторых случаях, на мой взгляд, действительно есть неуместные или агрессивные высказывания. Не с вашей стороны.

Ну, как раз это были люди, которые не особенно сведущи в религии. И не всегда разговор был богословским. Приведу один пример: в группе монастыря в соцсетях одна женщина задала вопрос, как можно приехать туда пожить с сыном. Это было уже на фоне нынешних событий. Я написала ей сообщение с подробным рассказом о том, как там детям живется. Ужасы не описывала, про побои не говорила. Женщина удивилась и очень благодарила, сказала, что её Бог уберег. Хорошо разбираться, в том числе в психологии, должен тот, кто берет на себя роль просветителя. Поэтому и я говорю, что не всякий священник здесь сможет, и нужно пастырское слово епископов, не только с назиданиями, но с каким-то сердечным сочувствием, что ли, к тем, кому привелось оказаться так или иначе в сетях Романова. Вы говорите, что рано или поздно люди сами отойдут. Да, отойдут, но с какими потерями. Я все о том же: о слове учительном и утешительном, которое поддержит и поможет выкарабкаться. Я знаю о тех, кто думает в сложившейся ситуации о суициде. О тех, у кого панические атаки, о тех, кто просто не знает, как дальше быть, если десять, пятнадцать лет христианской жизни оказались перечеркнуты. Кто, например, по благословению Сергия продал квартиру и оказался в деревне, кто развелся, кто ушел с работы, чтобы спастись от скорого прихода Антихриста. Есть просто люди, которым очень страшно. И им всем очень нужна поддержка. Не надо разговаривать с Романовым. Но надо разговаривать с теми, кого затронула эта ситуация.

Ежидзе, но и я уже писала, что речь идет не о тех, кто находится в самой обители. А о тех, кто сейчас пребывает в пограничном состоянии, или так или иначе связан с Романовым через родственников или друзей. Таких людей много. У меня в моем кругу общения уже с десяток примеров, когда мягкий разговор не форме обличения, а в форме именно ответа на вопросы, с сочувствием, с принятием того, как непросто может быть менять точку зрения, дает результат. Пастор Аншлаг, о Вашем брате. Если человек ушел, а потом вернулся, то значит, на глубинном уровне что-то не удалось пересмотреть, и именно эта установка дала Романову зацепку. Например, про слепое послушание духовнику, тезис, которым так умело пользуется Романов. Или про чипизацию и скорый конец света, раз эта тема так востребована в народе, значит, надо её богословски разрабатывать, а не отдавать на откуп безграмотным спекулянтам. Я сама с 2000 по 2008 год исповедовалась у Романова. Да, я была ребенком, и, взрослея, ушла. Но вбитые тогда установки, которые противоречили по сути православной антропологии (о том, что нет страшнее греха, чем непослушание духовнику, о том, что Богу не нужна наша свободная воля, что послушное чадо не будет даже отвечать на Страшном Суде, ответ даст духовник) были очень крепкими. Я ушла тогда от отца Сергия, но не решалась пересмотреть все, чему он меня учил, потому что давил авторитет его как священника, плюс подобные вещи мне приходилось слышать от многих батюшек. У меня уже была магистерская степень, я училась в аспирантуре, ходила в совсем другой храм, но радикально пересмотреть то, что было в монастыре и отвергнуть это, у меня получилось тогда, когда ко мне с заботой обратилась старенькая уже и очень опытная монахиня при одном храме. Она внимательно выслушала мою историю. Посочувствовала. Возмутилась моей духовной незрелостью (тебе 25 лет, а вера как у 5-летнего ребенка), четко откомментировала недопустимые вещи, не стесняясь, того, что их совершал схимонах РПЦ: про паспорта, про раннее пострижение в монашество, про роль духовного отца, мою ответственность за собственный путь, про ложные чудеса и якобы прозорливость. Просто развеяла туман, и для меня действительно началась новая жизнь. Когда я говорю о пастырской беседе с сомневающимися, я думаю о чем-то подобном. Можно возразить, что те, кому нужно, могут сами обратиться к священникам РПЦ. Но не все батюшки могут справиться в такой сложной ситуации. Поэтому, я считаю, есть насущная потребность в гласном пастырском слове, будь это митрополит, патриарх или опытные батюшки по их благословению.

Ответ выше, в сообщении Володи, которое я поддержала. Я понимаю под этим во-первых, внятный и обращенный именно к церковным людям разбор повестки православного фундаментализма: Паспорта и прочие документы, послушание духовнику, послушание старцам, уход в монастырь женщин с детьми, ковид и причащение, закрытие храмов на карантин, практики исповеди, принятые в монастыре, отказ от лечения, экзорцизм, царебожничество, Иосиф Сталин, насильственные методы в воспитании детей, цензура в монастырской школе, и много что. Во-вторых, разбор отдельных кейсов и вопросов. Это может быть даже в формате горячей линии на сайте епархии. Делать вывод, что отсутствие немедленного ответа на то, как я понимаю пастырскую беседу - это посягательство на волю человека, на мой взгляд, весьма нелогично.

А где я призывала посягать на волю человека? Пожалуйста, умерьте тон.

Я поддержу Вас. Очень хочется, чтобы все это было озвучено пастырями церкви внятно и в одном месте. Не все могут копаться в интернете, не все умеют проверять источники. Есть общественный запрос на то, чтобы все эти вопросы были бы освещены наконец-то в одном месте и из авторитетных уст.

Воздыхать не буду. Есть много людей, которые готовы к диалогу и нуждаются в нем: сомневающиеся; прозревающие; покинувшие давно или недавно монастырь, и нуждающиеся в пересмотре самых основ своей христианской жизни; родственники тех, кто там был в прошлом или находится сейчас. Испуганные родители, сдавшие туда своих детей на воспитание; спонсоры монастыря, большие и маленькие, которые столько лет давали деньги на "доброе дело", а теперь сами боятся поверить в то, что получилось в итоге; друзья и коллеги, которые не знают, как быть. Этот список можно продолжить, категорий много. И даже те, кто сейчас в запале своем оказались в монастыре, как видите, не безнадежны: не зря же говорят о десятках ушедших. Многим нужна помощь в осознании. Плюс материалов много, но не все готовы сидеть в сети и искать, проверять источники. Как там про пастыря, который бежит и ищет единственную пропавшую овцу, которая не слышит уже его голоса, а он упрямо за ней идет и кличет? Да, тяжело. Но как иначе? Какая хорошая максима. Жаль, Иисус Христос был не в курсе, когда бросился на помощь тонущему Петру, да на остальных учеников в раскачанной бурей лодке мог бы не тратить силы.

Заметьте, я не говорила о силовом сценарии. Я продолжаю говорить именно о том, что со стороны церкви хотелось бы пастырской беседы с сомневающимися, с ушедшими, с остающимися там. Обращенной именно к ним, к нам. Я уверена, церкви есть что сказать и по-человечески, и по-божески. Тысячам людей тяжело проживать эту ситуацию, они нуждаются в пастырской поддержке церкви, ее нет. Не понимаю, чем вызвана с вашей стороны такая резко отрицательная реакция на высказанные мною личные переживания.

Как раз я и предлагаю говорить не о Романове, а о людях, которые попали в его мясорубку, о пережитом опыте, о судьбах, о возможности возвращения в к христианской жизни, о том, как теперь быть после всего этого, тут очень много о чем можно говорить. Как раз то, что пишет Чапнин. Беседовать не в юридическом ключе, а в пастырском. Вот этого не хватает. При чем здесь правоохранительные органы? В отношении большинства людей его действия не тянут на УК. Люди заблуждаются или заблуждались, процесс прозрения очень тяжелый. Мне не хватает пастырского голоса церкви. Протянутой церковью руки, если хотите. И никакое осмысление невозможно в тишине за закрытыми дверями. Людям, которые когда-то с Романовым соприкоснулись, очень нужен разговор вслух внутри церкви. Сейчас у меня, увы, ощущение, что я говорю сама с собой. При чем здесь Собчак, не понимаю. Собчак не про христианское осмысление. Я говорила с родственницей из монастыря. У них абсолютно искаженное представление о происходящем, я начала было объяснять, а потом замолчала. Задумалась. Почему с ними не разговаривают? Почему к ним нету обращения митрополита? Почему все общение с ними в стиле телеграфа, как у Кипшидзе "предлагаем всем трезвомыслящим покинуть монастырь." Пока там они будут ждать фрагментации остатков, заложники системы, нынешние и бывшие, ждать не могут.

Но сейчас не делают ничего. Меня огорчает ужасно это молчание Церкви. Столько людей находится в тяжелом духовном и душевном состоянии, столько боли, столько смущения. А пастыри наши... молчат. Молчат владыки, бывший и нынешний, молчит патриарх. Никто не обращается ни к пострадавшим от действий Романова, ни к сомневающимся, ни к верящим в него до сих пор, ни к находящимся ныне в монастыре, просто какое-то гробовое молчание. Презрение. Оглушающее безразличие. Нет внутрицерковной попытки осмысления происходящего, только стремление умыть руки, закрыть глаза и сделать вид, что Романова нет. Пора внимание переключать с агрессора на тех, кто невольно выступает объектом его агрессии и влияния. Знаете, как с маленькими детьми, если один несмышленый ребенок нападает на другого, то инструкция воспитателю обязательно предписывает уделить внимание в первую очередь тому, на кого напали. Таким образом детям показывают, что неправомерная агрессия -- это не способ привлечения внимания и самоутверждения. Агрессор оказывается за рамками человеческих отношений. Сейчас в ситуации с Романовым все с точностью наоборот. От своей агрессии получает бонусы всеобщего внимания, а жертвы его манипуляций не имеют шансов противостоять.

Мне кажется, там и вправду все должно быть очень запутано юридически. Я знаю, что у о. Сергия есть свои нотариусы, которые помогают оформлять не очень чистые сделки. И вполне возможно, что там действительно как-то хитро оформлена и земля, и здания. Меня больше беспокоит вот это заявления про "Небесный Град" и "смерти нет". Надо полагать, что град - это город, а не природное явление.